На карнизе голуби сидели,
Видя город сверху, как во сне.
На людей мятущихся смотрели.
Правда, первыйдумал о себе.

Он взирал на улицы и лица
- Там, где спешка, суета и гам.
Но в его душе томилась птица
- Нет, неголубь, минимум орлан.

На карнизе сон ему приснился.
В нём, разрезав облако крылом,
Он с орлами в высоте носился.
А проснулся снова под окном.

Грусть-тоска его опять съедает.
Голубь-другсказал ему на то:
«Ты летай, пока душа летает,
А у нас есть преимущество одно.

Если станет нам с тобою грустно
- Сразу приключение найдём:
В час, когда на улицах не пусто,
На прохожих выльемся дождём...»

Крики стихли, только доносился
Тихий шепот ливня за стеклом.
Отстрелявшись, голуби сидели
На карнизе дома под окном.

Кому какое дело,
что девушки с утра
На черепе рисуют,
черты - черты лица,
- И думают о краске,
что для бровей и губ,
На это много тратя
безжалостных минут.

Припудрен носик женский
на маске из кремов;
Вот пудра, вот румяна,
но образ не готов.
И нет для вдохновенья
заборов и границ
- Глаза уже невидно
под веником ресниц.

И важен только профиль,
не тяжесть дней и лет:
Где красота сегодня,
там в будущем скелет.
А время тихо точит
и лик, и белизну,
Стирая постепенно
кудесницы красу.

Но в этом и есть тайна,
и осень, и весна,
- Вся жизнь ведь не случайно
на кость нанесена...

Всего две вещи я прошу у Бога,
Пока движима кровь в седцебиеньи:
«От лжи и суеты сбеги, душа моя,
Чтоб не погибнуть мне в пустом томленьи.

Не дай богатства или нищеты мне
– Я вижу в них несчастные моменты.
Они друг другу братья наравне,
Как обе стороны одной монеты.

Не дай мне нищеты, чтоб я, несчастный,
Не стал бы вором пред людьми и пред Тобою,
И благодать Твою, что дал рукою властной, Напрасно расточал с пустою мольбою.

Дай хлеб насущный на день мне,
Чтоб в сердце правдою звенело,
Чтоб в бедности, в достатке и в нужде
Я жил лишь для Тебя, для Неба и для дела.

Лепить нет глины лучше материала
- Поддатливою станет, если смочишь.
Творить не нужно интеллектуала
- Тупой народ ценней, лепи что хочешь.

Читать они не будут между строк
Из общей массы инфоновостей,
Не ищут правды, истины кусок,
- Им только нужен повод для страстей.

Их мир, увы, уже другим не станет,
В уме порядок, и в душе царит покой.
Но в глубине себя они, конечно, знают:
Что выбор сделан, сделан не тобой.

Зачем им знать, что это за туман
Скрывает воды истины истоков?
Один удел на всех - сплошной обман,
Что слышно в чатах и ещё в тик-токах.

Чем проще мысль и чем уже кругозор,
- Тем легче ею будет управлять.
Таким не нужен сложный разговор.
Их можно лестью и угрозой ублажать.

Они не спросят: «Почему?», «Зачем?»
- но примут дань урочного забвенья.
Не будут видеть множество проблем,
Лишённые ума и собственного мненья.

Удобна эта глина для владык людей
- В ней нет огня, строптивого задора.
Из миллионов человеческих теней
- Кино под руководством режиссёра.

Но в час, когда слепая ярость восстаёт,
Различий нет в «своём» или «чужом».
И кто лепил, кто к власти так идёт,
Бывает первый срублен топором.

Так что в итоге? Кто кем управляет?
Не тот, кто мыслить ленится вовек,
А может тот, кто яму ближнему копает?
А "homo sapiens" - разумный человек?

О боги, как несправедливы люди!
Я был вождём народа, был учитель.
Я научил их строить города, а эти
Меня не звали: «Эрик-городов строитель».

О боги, как несправедливы люди!
Я был вождём народа много лет.
Построив города в заботах об уюте,
В дома людей провёл тепло и свет.

Теплом и светом обеспечил их вполне,
И я для них как бог был всемогущий.
Хвалили, прославляя, только мне
Не дали имя: «Эрик - свет дающий».

Я научил их строить корабли,
И для людей я стал морей хранитель.
Но славным именем меня не нарекли,
Не звали: «Эрик-кораблестроитель».

О боги, как несправедливы люди эти!
Они друг другу имена дают со зла.
Они хорошего мне имени не дали,
А я всего лишь возлюбил козла…

PS.
Мораль сей басни будет такова:
Не веришь? Значит время нас рассудит.
Хорошее не вспомниться вчера,
Плохое в прошлом, завтра не забудет...

Мои, вы не судите строго размышления.
Эйнштейн с Ньютоном развели б сейчас руками.
Один твердил про «относительность», другой - про «силу притяжения».
Но все теории бессильны пред страстями.

Ведь главное, дружок, не совершить ошибку!
И надо выбирать с умом предмет старанья:
На ёлку влезть и заодно отведать рыбку?
Себе готовить ужин или ждать свиданья?

Но есть в природе чудо-состояние,
Где для двоих в течении мгновенья
В момент исчезнет в сердце ожидание,
Явив в себе огонь - любви рожденье.

И не страшит теперь любое пламя, Горишь - но управляешь ты огнём.
Момент используй не боясь ожога,
Любовь - и есть Божественный закон!

Три "ненасытных" есть, но суть одна.
Их накормить, увы, никто не в силах.
ОГОНЬ названье, БЕЗДНА и ЗЕМЛЯ.
А кто пытались - те лежат в могилах.

Свой ненасытный рот раскрыла БЕЗДНА.
В ней тёмный образ вечности страданий.
Глотает жадно тени и не знает сна.
Ей мало плача, горя и стенаний.

Всё в глубине её навечно исчезает.
Утроба БЕЗДНЫ дышит пустотой.
В ней каждый крик снежинкой быстро тает,
Как отзвук в пропасти, забытый и глухой.

ЗЕМЛЯ сухая, словно рот иссохший,
Пьёт жадно дождь, но жажда не уйдёт.
В ней ручейки звучат мелодией заглохшей.
Вот, вроде есть, но быстро пропадёт.

ЗЕМЛЯ впивает реки без остатка,
Моря в глоток и океаны в миг.
Куда вмещает влагу? Вот загадка,
Чтоб выпить всё, но жар не утолить.

ОГОНЬ не спит, он лижет тьму нахально.
Не знает меры, жар не остановишь.
Он пожирает ветер, пыль и чьи-то тайны.
В нём даже пепел дышит бесконтрольно.

Он хочет звёзд, он просит солнц в уплату,
Чтоб жечь миры, не зная насыщенья.
Но даже если станет он проклятым
- То не погаснет он от истощенья.

Три "ненасытных" в этом мире есть:
ОГОНЬ, ЗЕМЛЯ, ну и, конечно, БЕЗДНА.
Они всё без остатка могут съесть.
Надеюсь, эта информация полезна...

Мы все, живущие, - рабы своих желаний.
Их узда впивается жестоко.
Себе повсюду ищем оправданий
И этим сокращаем жизнь до срока.

Желания рождают сотню ран.
Поев, кричат: «Ещё! Давай скорее!»
Не исцеляет новый шрам, опять обман
- Душе опустошённой быть грязнее.

Хоть власть и мир лежат уже у ног,
Но тенью страх ложится за спиною.
Желаем пир, но сделанный глоток
Горчит своей неутолённою тоскою.

Хотим любви и жжём огнём уста.
«Давай ещё!» - твердим в часы блаженства.
Исчезнет быстро, в дымке, чистота
Любви, совсем лишённой совершенства.

Растут желания, как сорная трава,
Собою закрывая свет небесный.
Душа, что для свободы рождена,
Сама томится в этой клетке тесной.

И слышен шёпот: «Сбрось тяжелый плен!
Разрушь оковы низменных желаний
Не ты ли победителем рождён?
Владей собой без жалких оправданий!»

Но заглушает шёпот сладкий хор
Желаний, что поют свои обманы.
И я срываюсь вновь. Какой позор!
Чтоб стать рабом какой-то дряни.

По кругу всё: хотеть, искать, вкушать,
И падать, и карабкаться руками…
А может, сбросить эту адскую печать,
Разрушив напрочь покаяния слезами?

Но в этой битве я почти что нем,
И шаг за шагом вновь теряю силы.
Я раб своих желаний. Я - их плен.
И нет свободы от рожденья до могилы.

Лишь с Богом побеждается оно.
Само придёт со знанием невольным,
Что в жизни есть приобретение одно:
- Благочестивым быть всегда и всем довольным...

Зима пришла, метелью подвывая,
Воробушек на поле замерзал.
Мороз крепчал, и ветер, призывая,
Своим дыханьем пёрышки терзал.

Надежды нет, и птичка замёрзает.
Беда пришла, сейчас конец придёт.
На лапках птички снег уже не тает.
Корова рядом с ней домой бредёт.

С воробушком корова поравнялась,
Шла аккуратно, бережно ступала.
Когда над ним немного задержалась,
Лепёшка жаркая на воробья упала.

Воробушек в лепёшке отогрелся
И начал очень громко голосить.
Он на корову за лепёшку взъелся,
Чириканьем своим ей стал грозить.

Издалека услышав эту стычку,
На крики быстро кошка подоспела,
Когтём достала из лепёшки птичку,
Слегка встряхнула и, конечно, съела.

Наверно, это не до каждого дойдёт,
Возможно, тоже истиной не станет:
Что враг не тот, «говном» кто обольёт,
И друг не тот, кто из «говна» достанет…

PS.
Пойми сейчас всего одно:
Серьёзно, даже не хихикай.
Когда случается «дерьмо»,
Сиди тихонько не чирикай...

Люблю читать я на стихи коменты.
Бывает, что не в бровь, а сразу в глаз.
Но иногда есть и неловкие моменты,
Когда не стих,а разбирают вас.

Но самый «цимес» - если он приходит,
Свою рецензию напишет без прикрас.
Тот критик, что цены себе не сложит,
- Найдется у него «комент» для вас.

Напомнить никогда не позабудет,
Напишет в личку даже и не раз:
«Пишете что хотите,зла не будет,
Ведь все хорошее написано до вас».

...И вот сидишь, душою весь изранен,
Забыв про всё,про перья и чернила.
И вдруг ты видишь милый коментарий
От незнакомки, что писать не позабыла.

И в двух строках, таких простых и чистых,
Расставит всё по полочкам в душе.
И ты поймёшь: средь критиков «говнистых».
Неравнодушные присутствуют уже.

Признанья не добьёшься и почёта,
И Пушкиным тебе никак не стать.
Но если стих коснулся хоть кого-то
- То верьте мне, что стоит их писать.

И с новой силой, вопреки злословью,
Берёшься вновь за ручку, чтоб творить.
И новый стих чернилами, не кровью,
Написан, значит стоит жить...

Бог не карает градом испытаний,
Не губит грешных молнией с небес –
Он оставляет нас рабом своих желаний,
Чтоб люди знали цену жизни, жизни вес.

Мы сами выбираем в жизни путь,
Свой крест несём, несём свой свет и тьму.
Но, выбрав грех, желаем в нём тонуть, Предав себя превратному уму.

По жизни мы проходим испытанья,
Чтоб, падая, смогли понять одно:
Что не от Бога эти наказанья –
Расплата от «хотелок» есть оно.

И каждый сам творит свою темницу,
Свой ад из страха, злобы и страстей.
И нету кары большей, чем таиться
В плену у призраков из похоти своей.

Так познаётся милость Божьей воли,
Он не спешит прервать наш горький пир,
Чтоб, исцеляясь от душевной боли,
Душа сломала свой греховный мир.

Так пусть же в каждом шаге или слове,
Мы познаём премудрость бытия:
Не Бог карает нас – себя караем сами; Посеяв в грех, пожнём последствия…

Смерть - это не конец, а только лишь начало...
Вы не рыдайте над могилой в тишине,
И, как бы это грубо ни звучало:
Не держит смерть ушедшего в руке.

Не осыпайте прах умершего цветами.
Души там нет, а жизнь забрала смерть.
Она - лишь переход между мирами,
Она - явление, а не земная твердь.

Земное платье - тело - истлевает,
Как шелуха, что сброшенна змеей. Страдало много, больше не страдает,
И, если в Бога верит, обрело покой.

Представь: душа - река, стремится к океану,
И смерть - всего лишь устье, лишь порог.
Она - начало, не конец, конец обману,
Лишь новый путь из множества дорог.

Так пусть же скорбь не будет бесконечной
- Смахни с ресниц солёную волну.
Ведь смерть - начало новой, жизни вечной.
С ней я проснусь, когда навек усну…

Не громом с неба, не огнём,
Не казнью страшной в час ночной
- Неслышным, медленным шагом
Оно приходит с тишиной.

Не сразу боль, не сразу страх,
Лишь пустота в душе глухая,
Как будто Бог, любви лишая,
Оставил мир во тьме, в грехах.

И сердце, что цвело когда-то,
Как камень, и душа черства.
Возможно, нет пути обратно.
Любовь ушла, мечта мертва.

И кара эта, чтоб ты знал,
- Господь не губит, Он, взывая,
Чтоб дух упавший, восставая,
Свою греховность признавал.

И если в скорби, в покаянье
Раскроешь душу, как цветок,
- Не наказанье, а прощенье.
Усвой Божественный урок.

Два близнеца у мамы в животе.
Один родиться поскорей мечтает:
«Свободы хочется, устал я в тесноте».
Другой в ответ ему на это отвечает:

«Мы в этом месте, здесь сейчас вдвоём.
Про мир наш рассказать тебе что знаю?
Вот здесь пузырь, в котором мы живём,
Здесь пуповины те, что нас питают».

Упрямо первый шепчет о своём:
«Послушай, брат, о том никто не знает
Про мир, что есть за мамы животом,
- Рождённый в мир, который обретает.

А вдруг там небо, солнце, облака?
А вдруг там реки, горы и озёра?
А вдруг там в океан течёт река?
Вдруг облака сплетаются в узоры?»

«Ты фантазёр», - ему ответил брат.
- «Меня не убедил, хотя старался.
И для рождённых нет пути назад:
Никто из них сюда не возвращался…»

Ин 3:12: "Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, - как поверите, если буду говорить вам о небесном?"

Чем больше попа, тем шире брюки -
Закон природы, звук не пустой.
Штаны намного практичней юбки,
Все облегайки - сплошной отстой.

Штаны скрывают проблемы тела,
Надежно спрячут большой объём.
Объёмы тела, что так наела -
Любой размерчик себе найдём!

И каждый шаг - зарядом мощным,
Волной по ткани, в душе покой.
А если станет размерчик тесным -
То не себя вини, вини покрой.

Объёмы есть - не наша сущность,
И стройность стала уже мечтой.
Худеть для лета? Вот это глупость!
Всё утрясётся само собой.

Так пусть растёт и дальше попа,
Штаны - как парус по морю плыл.
И пусть завидует тебе, Европа!
Носи достойно свой гордый тыл...

Мы жизнь свою писали, словно книгу,
Пестрят страницы заревом свечей,
Где годы прожиты с тобой - подобны мигу,
А смерть не смерть, а лишь конец речей.

«В один день умерли» - так пишут в русских сказках.
С тобой мы жили этой мыслью много лет.
В любовной неге или в нежных ласках
Два огонька в один сливались свет.

Ты помнишь, как мы пульс считали в такт,
Дыхание своё мешая с буйным ветром?
Года рекой текли - не повернуть их вспять,
Минуты в них светились ярким светом.

Года вкушали мы из чаши наших лет,
Где капли счастья - словно сладкий яд.
В словах, где нет ни «да», ни «нет»,
Сплетались наши корни в вечный сад.

А после… вдруг настала тишина.
Один ушёл - другой в тоске унылой.
По жизни стал теперь один (или одна),
И мир без света кажется могилой.

Не надо мне теперь иных миров -
Теперь ты там, где вечность и покой.
Был мир прекрасен… Только потому,
Что в нём мы были связаны судьбой...

Ползёт мужчина по пустыне,
Не день, не два, а третий день.
С двумя желаньями простыми:
Попить воды и скрыться в тень.

Песок, как раскалённый нож,
Печёт ладони, губы жжёт.
И солнце - этот медный ёж -
Жизнь, словно молоко, сосёт.

Ползёт навстречу бедолага
И шепчет, будто бы в бреду:
Не просит воду - просит галстук,
Имея в нём свою нужду.

Вот вдалеке - мираж иль нет?
Оазис плещет в тишине.
Мужчина стонет, стиснув рот:
«Скорее дайте воду мне!»

Оазис, тень… Кафе стоит,
«Вода, вода!» - кричит, ползя.
Амбал у входа сторожит:
Без галстука войти нельзя.

Пустыня шепчет: «Ты умрёшь,
Тебе ползти ещё сто лет».
Ползёт и шепчет: «Не возьмёшь…»
Найдёт он галстук или нет?

Родители уходят в тишину навек,
Туда, где нет уже ни слов, ни расстояний.
Мы вдруг осознаём одно - «Был» человек,
Ушли, их вечность приняла без колебаний.

Их тени в доме - шелест за стеной,
Их смех в былых, забытых разговорах.
Мы ждём: вдруг в эту дверь войдёт живой,
Но время всё стирает - даже ткань в узорах.

На время память сохранит черты лица, их след,
В наследство - в сердце боль, что не забыть годами.
Они уходят… Всё. И в мире больше нет
Дороги, что ведёт обратно к папе, к маме.

Мы, встав на место их, получим утешенье,
Придёт и наш черёд уйти - сейчас предвижу.
Но как же хочется хоть на одно мгновенье
Услышать вновь: «Всё хорошо… я здесь, я слышу…»

Куда пойду Господь от Духа Твоего?
И где смогу укрыться от Святого взора?
Взойду ли к звездам дальним высоко?
Спаду ли в бездну избежав позора?

Я без Тебя мой Бог и в духе бедном,
Ты знаешь обо мне когда сажусь, встаю.
Ты - в первом вздохе, в выдохе последнем,
Ты - в мыслях, что пронзают тишину.

И тьма меня не скроет, словно день,
И ночь светла, как ласковый рассвет.
Пропала тьма, исчезла смерти тень,
Господь на все вопросы дал ответ.

Ты знал меня в утробе матери моей,
Мой в "Книге жизни" путь не завершён,
В ней первый и последний вписан день,
И каждый шаг Тобою предрешён.

Как мне Господь познать Твои пути?
Прими меня таким какой я есть.
Дай духу сил, чтоб за Тобой идти.
На мой вопрос: "Ты где?" Ответил мне: - "Я здесь".

А жизнь идёт... А жизнь не ждёт.
Здесь сухо, где-то дождь идёт...
Но, несмотря на катаклизмы,
Любите все моменты жизни.

Ведь жизнь идёт — неумолимо,
Не спросит: «Ты готов иль нет?»
И где-то ветром, где-то дымом
Потянет в небо чей-то след.

И литься будет дождь по крышам,
Воспоминаний след храня,
Лишь где-то тихий шёпот слышен:
«Здесь в мире больше нет меня...»

Но, несмотря на катаклизмы,
На то, что, где и как болит,
Ловите все моменты жизни,
Пока она не пролетит.

Ведь даже в горе, даже в страхе,
В разлуке, в ссоре, в суете,
В последнем вздохе или взмахе
Есть свет, что светит в темноте.

Любите нежные рассветы,
И ночи, что уснуть нельзя,
И даже нудные советы
От тех, чья кончилась стезя.

А жизнь идёт. А жизнь не ждёт.
Она не спросит: «Всё в порядке?»
Но в каждом миге — целый мир,
Где счастье даже в беспорядке.

Теперь дыши. Живи. Гори.
Пока не поздно — улыбайся.
Моменты радости лови,
Живи, держись и не сдавайся.

Вы, наверное, не знали —
Незавиден ваш конец!
Вы кота сейчас достали —
Вам сейчас придёт капец!

Он уже сидит в засаде,
Когти точит о ковёр...
Не смешно, вы просто знайте:
Уготован вам террор!

С «мяу» начнётся нападенье!
Лапой — хлоп! Гостям: «Привет!»
Ждёте вы себе спасенья,
Но спасенья больше нет!

Пронесётся ураганом,
Хвост трубой, глаза — огнём!
Побежите к окнам с криком:
«Помогите! Мы умрём!»

Не сбежите… не мечтайте,
Он отрезал все пути!
Лучше сразу рыбу дайте —
Может, даст он вам уйти!

Когда горячую ты держишь сковородку -
Мгновенье будет вечностью казаться.
Но если приобнял горячую красотку -
Сто лет секундой могут показаться!

Так что длинней — восторг, а может мука?
Наука физикой нас учит каждый раз.
Вот только бы свои не спутать руки,
Узнав, кого и как схватить сейчас...

Ответьте люди, на простой вопрос:
Как можно НАСТОЯЩЕЕ испортить?
О БУДУЩЕМ в мечтах желать в серьёз,
Похожим на ПРОШЕДШЕЕ устроить?

Как нужно было всё так изменить,
Чтоб вылить НАСТОЯЩЕЕ как воду,
В мечтах о БУДУЩЕМ хорошее забыть,
А в ПРОШЛОМ вновь искать себе свободу?

Хотим ВСЕГДА не ползать, а летать,
В мечтах о ЗАВТРА, тянемся к ВЧЕРА.
Хотим не ОТДАВАТЬ, а только БРАТЬ,
А обладая всем, не делаем добра.

Зачем нас время учишь так жестоко:
Что БУДУЩЕЕ - дымка в далеке,
Что ПРОШЛОЕ прекрасное далёко,
А НАСТОЯЩЕЕ, увы, как тень в руке.

Не нужно НАСТОЯЩЕЕ нам портить
За тенью ПРОШЛОГО, как раб вперёд идти.
Ведь БУДУЩЕЕ, ПРОШЛЫМ не построить -
Лишь можно с Богом в НАСТОЯЩЕМ мир найти...

Мы с вами все умрём когда-нибудь,
Не слабость это - в этом Божья сила.
Она смерть победила - в этом суть,
В бессмертье верой настежь дверь раскрыла.

Но прежде чем уйти нам в свет иной,
Давайте верой в Бога жить без страха,
Где смерть уже не властна над тобой
И где душа - не часть земного праха.

Нет больше власти тлена над душой,
Над тем, что Богу сердце отдало.
Любовь и свет вернули ей покой,
Бессмертье верою навеки обрело.

Так будем же, покуда мы живём,
Дарить тепло всем с радостью большой.
Мы в вечность ничего не заберём
Лишь то, что сделало нас чистою душой...

«Зачем детей с собой ты в церковь водишь?»
Полковник старый в раздражении спросил.
Ответил я: «Воскресный день мы посвящаем Богу,
Общенье с Ним нам прибавляет сил.

К кому́ ещё идти нам в этом мире грешном?
Скажи, полковник, мне: ты для чего живёшь?»
«Чтоб есть, пить, спать» — меня он поразил ответом.
«Зачем так жить? А умерев — куда пойдёшь?»

Глаголы вечной жизни есть у Бога,
Надежда, Вера и Любовь зажгут сердца.
Душой горящему откроется дорога
В то Царство Бога, где отверсты Небеса…

В глазах полковника — не гнев, разрушены каноны,
Как будто тронул я в душе его струну.
Сказал: «Я столько лет носил свои погоны,
Искал, но так и не нашёл, зачем живу».

«Не поздно, друг!» — я приобнял его за плечи.
«Ты думал — Бог для слабых духом и детей?
Он ждёт тебя, Он жаждет вашей встречи,
Чтоб дать Надежду, Веру и Любовь душе твоей».

В тот день за долгих тридцать лет служивых,
Зашёл впервые в церковь, будучи в сомненьи.
Господь, собой поправ богов всех лживых,
Вмиг растопил души его окамененье.

Теперь бывалый воин в церкви с нами,
Воскресный день весь посвящает Богу.
Из тысячи дорог, ведущих в ад делами,
На Небо он избрал одну — лишь верную дорогу.

Свершилось чудо - сразу день светлей,
В который бабушке пришло уведомленье:
Собраться, на вокзал идти быстрей -
Ведь очень скоро будет в Небо отправленье.

Собрала бабка всё, что было из чулана,
Все дни хорошие и те, что ненавистны.
Не просто сумку - два огромных чемодана:
В одном - полжизни, и в другом - ещё полжизни.

Тащила чемоданы на перрон - спешила,
Кряхтела громко с непосильной ноши.
Весь жизни опыт тот, что в чемоданы разложила,
И к ним в придачу - старые калоши...

Вдали вдруг виден стал ЖД-вокзал.
Сказала радостно: «Ну, наконец, дошла!»
На Небо поезд на пероне тихо ждал -
Вдруг к ней гулящая девица подошла.

Сказала: - Бабушка, сейчас вам помогу.
Куда нести - скажите ваши чемоданы?
Бабуля ей в ответ: - Ты срам! Гореть тебе в аду!
Не видела тебя вульгарней дамы!

Девица не обиделась словам,
Спросила тихо: «Где достать билетик?»
Бабуля повторила слово: - Срам!
Но всё же протянула ей буклетик.

Девица быстренько буклетик прочитала,
На нём написано: «Кондуктор даст билет».
Слезу смахнула и к вокзалу побежала:
Перрон, вагон, купе, подушка, плед...

Бабуля дальше чемоданы тащит,
Туда, где поезд ждёт для отправленья.
Вот время кончилось, гудок, а это значит:
Кто не успел - тот опоздал, долой сомненья!

Стоит теперь бабуля у перрона,
В руках билет, в глазах - вагон обид.
При ней по-прежнему в руках два чемодана,
Но в Небо поезд больше не бежит...

Кому за пятьдесят они не просто люди,
Они - реликвии ушедших в даль времён.
Их детства радость - горсть конфет на блюде,
А в юности - винил и телефона звон.

Они не знали кнопки «сохранить»,
Но заучить могли десятки номеров.
Коленки, содранные в кровь, могли лечить:
Слюна и подорожник, слово: «Будь здоров!».

Они не ждали лайков у экранов,
Возня с утра до поздней ночи во дворе
Играли, дрались и мирились у каштанов,
С земли собрав их жарили в огне.

"Соцсети" были во дворах скамейки,
У них пароль «Гулять пошёл мамуль».
В обед, наперекор судьбе - злодейке
Холодный борщ хлебали из кастрюль.

Они познали радость дискотек,
Не знали, что вода бывает «ГМО».
Из шланга жадно пили воду, ели снег,
Обидным словом было слово "ЧМО".

Игра в "Слона", по воскресеньям в тир,
Кино "Чапаев" чёрно-белой кинолентой.
Они не верят в «новый дивный мир»,
Но знают, как чинить всё изолентой.

Они не смотрят модных блогеров эфир,
Но помнят мир, секрет в себе таящий -
Не цифровой, не новый, старый мир,
Который медленный… но все же настоящий...

Я сегодня буду краток -
Мне идёт шестой десяток.
Жизнь, как лист календаря,
В даль летит, меня бодря.

Где там юность озорная?
Где мечты, желаний бред?
Вечность, временем стирая,
Всё сотрёт до слова "НЕТ".

Правда, я грустить не буду -
Старость - повод верить чуду.
В каждом возрасте, друзья,
Есть у нас своя стезя.

Пусть не прыгаю, как раньше,
Просто стал чуток мудрей.
Стало имя чуть побольше:
Не "Андрей", а "Дед Андрей".

Так что пусть проходят годы -
В сердце - пламя, в попе - дым.
Несмотря на то, что было,
Буду "старым" молодым.

Пусть виски седеют смело,
В них - истории печать.
Жизнь прошла не зря, умело -
Есть, что внукам рассказать!

Давний спор, ответ простой -
Парень лысый или голый?
Без волос, зато с душой,
И в душе — ни капли боли.

Можно в миг парик надеть,
Или брить макушку смело.
Лысым в волосах ходить?
Выбрить голову иль тело?

Отложить бы деньги те,
Что на волосы все тратят.
То давно уж на «Порше»
Не ходил, а ездил дядя.

Так что спорьте, смейтесь, но -
Я свой стиль не променяю.
Лысый? Бритый? Всё равно!
Солнца бликами играю!

У меня готов ответ
На волнующий вопрос:
Лысый я, иль всё же нет?
Нет, не лысый — без волос! ;)))

В миру сложилось так из века в век -
Есть «судьи», что всегда и всем твердят:
«Не Бог, вы лжете, он лишь человек».
- Подумаешь, убит, казнён, распят...

Вы в старых свитках ищете разгадки,
Пытаясь ими доказать самим себе.
Найти пытаетесь вы в Боге недостатки,
Но сами знаете, что ходите во тьме.

«Он человек и умер, не воскреснет!»
Кричит остервенело грешный мир.
Вы врёте - всё, Его история исчезнет,
Всех смерть возьмёт к себе на скорбный пир.

И только вера или время нас рассудит:
Воскрес Он или нет? Когда ещё придёт?
Иисус Христос - Он был, Он есть, Он будет,
И верьте в то, что снова Он грядёт!

Прошло две тысячи лет, но и сегодня спорят:
«Иисус не Бог, а человек, он мёртв, смотри!»
Неверием своим Христа судившим вторят,
Тем самым говоря в своей душе: «Христа распни!»

Лазурью неба тихо дышит море.
Дрейфует смело в нём крутая яхта.
Хозяин в белом, правда, в чёрном горе-
Здесь ловит рыбу, но без результата.

И снасть его на свете круче нет.
Вокруг него обслуга суетится.
На яхте не рыбалка, а банкет –
В джакузи дева топлес веселится.

Готовы все прогнать его хандру,
Помочь ему в любых его запросах.
Шампанское, омаров и икру
Несут к нему на золотых подносах.

Но не смогли они порадовать его.
Он сам прикормку веером кладёт.
Для ловли рыб ему не жалко ничего,
Но рыба, сволочь, так и не клюёт…

Вдруг рядом с яхтой лодка проплывает.
В ней пьяный в дупель мужичёк сидит,
Гребёт веслом и песни распевает,
И крупной рыбой ящик весь набит.

Хозяин яхты смотрит, чуть не плачет.
Он шепчет грустно: «Это так всегда!
Во всех местах, где я хотел рыбачить,
Кому-то всё, кому-то — нифига».

Прит 15:15: "Все дни несчастного печальны; а у кого сердце весело, у того всегда пир."

А тот, кто жизнь свою совсем не ценит
И ей бездумно рисковать всегда готов,
Тот вскоре премию от Дарвина получит -
Ей награждают мёртвых чудаков.

Ведь глупый умным никогда не станет -
Для номинантов Дарвина ответ уже готов.
Чем больше в мире дураков возникнет,
Тем меньше станет в мире дураков.

Здесь эволюция, как дамочка лихая:
Одних стирает, шлёт других вперёд.
От идиотов мира генофонд стирая,
Их смерть порой рождает анекдот.

Так пусть смеются над «лауреатами»,
И пусть из них работа будет для врачей.
Природа мудро правит номинантами,
Чтоб не мешали жить тому, кто их умней.

Был город тих, но вдруг - река взъярилась,
Стремительно вода ворвалась в дверь.
Толпа металась и богам молилась,
Один сказал: «Мой Бог спасёт меня теперь!»

- «Садись скорее к нам!» - кричали люди с лодки.
- «Нет, - он в ответ, - Господь меня спасёт!»
Вода росла, в воде - полдома посерёдке,
А он сидит на крыше и от Бога помощь ждёт.

Плывёт бревно, сосед зовёт с собою:
- «Хватайся! Уровень воды опять растёт!»
- «Нет, - вновь в ответ, - я верю Бог со мною,
Я точно знаю - Он меня спасёт!»

Последний шанс: над домом вертолёт кружится,
Спасатель лестницу спустил, кричит: «Берись!»
Но снова «Нет!» в ответ: «Мне нечего страшиться,
А ты спасением других людей займись!»

Он утонул и вмиг предстал пред Богом:
- Ответь, Господь, ты почему меня не спас?
Я благодать Твою считал любви залогом,
Но умер там и здесь стою сейчас...

Господь сказал: - Вот простота «святая»!
Но в этом здесь Меня никто не упрекнёт.
Я сделал всё возможное, тебя спасая:
Я посылал бревно, и лодку, даже вертолёт...

Есть некий город там, где дождь поёт,
Стоит дом странный - тайна в нём сокрыта.
На входе надпись: "Вход для тех, кто ждёт,
Для тех, кто верит в чудо, дверь открыта."

Ещё табличка на его двери гласит:
"Шесть этажей, на них мужей шесть типов.
Себе какого мужа взять - сама реши,
Всего лишь раз, потом без жалких всхлипов."

Всё прочитав, вошла несмело на этаж
Простая женщина, по виду недотрога.
Всё необычно, с виду бьёт её мандраж.
Мужья на первом - те, кто верит в Бога.

Не пьют, не курят, знают в жизни толк,
Работа есть, но не судите строго.
Не богачи, но не батрачат в долг,
Хоть получают денег и немного.

Хороших много было - не избрала тех,
Та женщина в момент эмоций шквале.
Лишь только поднялась быстрей наверх.
А что же дальше в том высоком зале?

Второй этаж - красавцы на подбор,
Высокие, плечистые мужчины.
Машина, дача и квартира - их набор,
Работа, деньги, парни-семьянины.

Представила свой тип мужчин примерно,
Как здесь от выбора кружится голова.
"Всем хороши они… но там, скорей, наверно,
Ещё прекрасней!" - Дальше, в облака!

На третьем этаже поэты повстречали,
Стихами, как вином, излились с высоты.
Но в их любви лишь были ветер и печали -
Живут они в своих построенных мирах, не ты.

Этаж четвёртый - здесь есть те, кто защищает,
Их смелость - пламя, ярость - логотип.
Но с ними жизни лёгкой не бывает.
И сердце дрогнуло: "Не мой, возможно, тип."

На пятом - вольные бродяги, словно птицы,
Их смех звенит, их путь - без тормозов.
С их вольной жизнью тяжело смириться.
"Нет, это точно не моё", - ответ готов.

Пять этажей уже прошла, идти всё выше.
На женщину напал внезапный страх.
"О Боже… Но шестой этаж - он выше!
Что, если там мой муж, увиденный в мечтах?"

И вот шестой этаж - здесь очень тихо, пусто.
Большое зеркало в углу стоит без света.
"Вот это мой мужчины тип?" - спросила грустно.
Сказало эхо: "Это твой", а больше нет ответа.

И поняла она в тот миг весьма печальный,
Что больше не найти в мужьях своё лицо.
Что дверь была открыта в мир зеркальный,
Где выбор есть - лишь отраженье её.

Шагнула в ночь. Дождь снова песню пел.
Дом растворился, будто не бывало.
У женщины вопрос в момент созрел:
"Всё это было с ней, а может, не бывало?"

Мораль:

Так в жизни есть, где вечно ждёшь "ещё",
Где кажется, что дальше есть ещё награда.
Порою счастье рядом - это не "ещё",
Его не хочешь видеть - в этом злая правда…

Надеюсь, поиск этот не в серьёз,
Вы сами в библии конечно прочитали,
Ответ на самый непростой вопрос:
-Где был наш Бог, когда Его так ждали?

Ты здесь, где свадьба - небогатый пир,
И где вино уже закончилось давно.
Там чудо первое увидел грешный мир:
Текла вода — теперь течёт вино.

Ты здесь, где бесов целый легион
Терзали душу каждый день сильней,
Где им сказал: «Изыдите все вон!..»
Изгнав всех в ад их в образе свиней.

Ты здесь, где Пётр верой, что есть сил,
Средь шумной бури, есть одна дорога.
Он утонуть не мог и по волнам ходил,
Пока глаза смотрели лишь на Бога.

Ты здесь, где тьму пронзает Божий свет,
В Нём каждый вздох, что приняли уста.
Ты здесь, где Божья милость нам ответ,
Где даже тела боль - по милости Христа.

Теперь твоя дорога только в Нём:
И жизни путь не станет вдруг короче.
Он - не в огне, не в буре, не в мечтах-
Душа взывает к Богу: «Авва, Отче!»

P.S.
Услышь Мои слова, останови себя:
«Люблю тебя. Доверься. Не беги.
Ты здесь со Мной, ведь Я избрал тебя.
Прими Меня, пребудь в Моей любви».

В «публичном» доме были временные свечи,
Клиент свидание имел, пока горит свеча.
Один мужчина вместо тайной встречи
Девицам Библию читал, слова шепча.

Такого раньше в этом доме не бывало,
Он им читал стихи, пока свеча горит.
Ведь наша плоть не пользует нимало,
И только Божий Дух животворит…

Он говорил о милости Господней,
О свете, что сжигает грех в угли.
Слова, что делают людей свободней,
Их искры веру в сердце разожгли.

Рыдали, слушая, промакивая глазки,
Мадам и та смахнула вдруг слезу.
В тот вечер не было вина и пляски -
Лишь Божье Слово лилось в темноту.

Когда всё кончилось, и свечи догорели,
Клиент ушёл, оставив в тишине
Не деньги, не греховное похмелье -
А Божий свет в томящейся душе.

С тех пор и в доме том «публичном»
Уже не так, как раньше, всё идёт:
Одни ушли, другим теперь привычно
Ждать человека, что им свет несёт.

Господь, прошу, Ты научи меня
Принять всё то, что я не в силах изменить,
Как мне не изменить поток дождя,
Что хочет землю влагой оросить.

Дай мужество и силы, чтоб творить,
Когда необходимость призовёт,
Где нужно всё менять - всё изменить,
Чтоб страхом не прервать души полёт.

Дай мудрость различать Твои пути,
Их в каждом миге сердцем узнавать:
Когда молчать, когда любовь нести,
Когда терпеть, молиться, побеждать.

Господь, Ты научи меня любить,
Без страха и не ждать себе награды.
Любовь, что Ты мне дал, другим дарить,
Твоей стать песней милосердия и правды.

На всё пусть будет воля лишь Твоя-
Маяк в пучине волн, души борьбе.
Я странник в этом мире, Ты мой знак,
И вся моя надежда лишь в Тебе.

Но главное - дай познавать Тебя,
Чтоб видеть, где смиряться, где гореть,
Чтоб в вихре дней, средь тьмы и средь огня,
Благую весть всем рассказать успеть.

Сидела курочка, страдала,
Себя не в силах превозмочь.
Грустила, плакала, вздыхала:
- «Никто не хочет мне помочь!»

- «Меня совсем никто не любит!»-
Стенала горестно она.
- «А кто полюбит - тот разлюбит,
Моя судьба так тяжела...»

Вдруг Птица белая, как снег,
К ней опустилась с высоты.
- «Послушай, милая, не плачь,
Исполню все твои мечты!»

- «Не сможешь», - курица сказала,
- «Ведь куры не летают ввысь.
Об этом Птица ты не знала?
Мне не по силам эта жизнь».

Сказала Птица ей на это:
- «Тебя на спину посажу,
Мы улетим с тобой, на Небо!
Там мир прекрасный покажу».

Но кура гнёт своё, стенает:
- «В том крае негде будет жить,
Меня вот это всё пугает,
Опасность будет мне грозить».

Ей Птица: - «Дом тебе найду,
Где солнце светит золотое!
Там будет очень хорошо,
Искать другое — дело злое».

- «Там ждёт Жених давно тебя,
Он крылья даст тебе летать!
Неужто лучше жить, себя
Жалея, плакать и страдать?»

Не убедило это куру:
- «Так не бывает», - как сказала.
- «Ты приняла меня за дуру?
Взяла и сказку рассказала?»

Тут Птица крыльями взмахнула,
Поднялась ввысь, как ураган,
И только эхо вниз вернуло:
- «Не курица, ты есть "баран"!»

Мораль:
Господь стучится в дверь твою,
Но если «нет» — твой есть ответ,
Закончив скоро жизнь свою,
Во мрак уйдёшь, отринув Свет.

Здравствуйте! Алло, тут неподалёку,
Где среди ветвей слышен клекот птиц,
Там, где шепот ветра вторит солнцепёку,
Тихо разгоняя свет его частиц.

Нежно озаряя солнцем гор вершины,
Светится багрянцем зелень на траве.
Обдавая жаром трещины и льдины,
Ручеёк искрится в дивном волшебстве.

Рядом на опушке водят хороводы
Белые берёзки - праздничный парад.
Озеро хрустальное расплескало воды,
Одевая рощу в сказочный наряд.

Там, где утро дышит лета ароматом,
Покрывая землю свежестью росы,
Напевая песни обществом пернатым,
Множеством мелодий сказочной красы.

На опушке леса, рядом у берёзок,
Пламя где играет множеством огней,
Среди брёвен, палок и конечно досок,
Яроко полыхает Пришвина-музей...

Кто то приходящий не задул лучину...
Тихо дом горящий дымку в лес несёт.
-Что вы говорите? -Высылать машину?
-Нет, уже не нужно догорело всё...

Ты скролил ленту и инфу в эфире,
Устал, и если в полночь ляжешь спать,
То шанс большой: параграфа четыре
В "истории" возможность есть проспать.

Закрой экран своей рукой несмело,
Чтоб утро дало ясность и покой.
Ведь нужно жить, а не ходить без дела
По тем постам, что кажутся судьбой.

Так выключи скорей уведомлений звуки,
Пусть смоет ночь с тебя тревожный бред.
Увидишь утром мир, не съеденный за сутки,
Жизнь это не экран, не телефона свет...

Я не смеюсь над тем, что не смешно,
Не прячу боль под шуткою нелепой.
Пройду весь путь, который суждено
Наперекор своей судьбе свирепой.

Мои стихи — лишь тень былых тревог,
Мои слова — как листья, что опали.
Я счастлив, эта радость лишь намёк,
А счастье в том, что вы меня читали.

Но если вдруг вам кажется, что мне
Не больно по тому, что я не плачу
Не верьте. Нет, все копится в душе,
Свои бесцельно этим нервы трачу.

А завтра снова будет "День сурка",
Опять заботы, горечь и потери.
Без Бога жизнь уныла и скучна
И очень трудно жить её без веры.

В конце концов сказать хочу ещё
Ответ на фразу: "Мы тебя излечим..."
Лечить не нужно, у меня всё хорошо,
Мне как всегда порадовать вас нечем...

Господь, я прошу - Ты войди в моё сердце,
Меня освяти Ты любовью Своей.
Стань Пастырем добрым, души совладельцем,
Чтоб мне не сбиваться с дороги моей.

Ты Сам руково́дство возьми над судьбою -
Тебе отдаю я всей жизни шаги.
Хочу одного: быть наполнен Тобою,
Быть рядом с Тобою во все мои дни.

К Тебе безгранична моя благодарность -
Она, как любовь, что без меры даёшь.
Простил все грехи и вложил в сердце радость,
А вскоре в обитель к Себе заберёшь.

Я верой своей это всё принимаю -
И милость, и жертву, спасенье души.
Твоим наставленьям я сердцем внимаю:
Господь, Ты меня в книгу жизни впиши.

Если быть счастливым хочешь-
Просто стань им, без обид.
Без тревог, условий прочих-
Кто не хочет, путь закрыт.

Счастье есть души одежда,
В нём — покров душе живой.
В нём есть радость и надежда,
Только в нём найдёшь покой.

Не ищи его в поклаже
Средь потерь и «Может быть».
Счастье просто — нужно даже
Захотеть его носить.

Словно плащик в непогоду,
От пролитых слёз хранит.
Если счастлив — слава Богу!
Счастлив тот, кто хочет быть…

Сейчас, как прежде, в небе тучки тают,
И ветер шепчет: «Было всё не зря…»
Пусть те, кто жив, живут ещё и знают-
Душа ушла, а прах хранит земля.

И пусть надгробия на нас глядят сурово,
И пусть кресты стремятся прямо в высь.
Мы все когда-то станем чьим-то словом,
Что в чьей-то памяти случайно, но зажглись.

И если в мире будет капля света,
Хоть отблеск правды в этой чёрной мгле-
То смерть не точка, только часть ответа,
Что все прочтут не здесь, не на земле…

**Не думал**(полковник)
Не думал, честно, даже не гадал,
Сегодня стили я опробовал впервые.
Что в голову пришло, то написал.
Есть шанс, что мысли эти не тупые...

**Не надо плакать** (ямб)
Не надо плакать, милая, не надо,
Пусть слёзы высохнут, как высохла роса.
Твой смех — как солнце светит, лучше нет награды,
Чем видеть вновь твои прекрасные глаза.

**Для сна** (хорей)
Усни, моя радость, закрой свои глазки,
На нас ночь опустит манящий покров.
Она принесёт продолжение сказки,
Сон нежно обнимет и примет без слов.

**Затихнешь** (анапест)
Твой вдох звучит, как ветер в полночь,
Он, как последний жёлтый лист.
Ты в свет уйдёшь, оставив боли,
Лишь ветер вторит: «Я любил… забыл…»

**Голоса** (дактиль)
Их голоса летят и тают,
Их шёпот — будто шум ветров.
Когда зовут их — не услышат,
Парят вверху средь облаков.

**Посмотри и забудь** (амфибрахий)
Посмотри и забудь это небо,
Эти звёзды, что видно с земли.
Всё пройдёт — не печалься, не нужно,
Словно свет умирает вдали...

Нас вихрь жизни быстро кружит,
Бегут года, мелькают дни
Любить, терять и снова слушать
Сказать в конце: Мы всё смогли.

Нам всем уйти придётся в вечность
Душа, как парус, ветра ждёт.
Где жизнь — не жизнь, а бесконечность,
И в каждой искре — звёзд полёт.

Подарит старость нам прощенье,
Закат подарит ночь и тьму.
А дальше — свет, а не забвенье:
В нём песнь разбудит тишину.

Жизнь — словно море под луною
Прилив прошёл, придёт отлив.
Принять, любить людей душою
Лишь в этом мудрости мотив…

Там, за гранью утомленья,
Ждёт нас вечности рассвет.
Смерть есть к жизни приближенье —
К жизни той, где смерти нет!

Ты не бойся тени смертной,
Не страшись холодных врат —
Бойся больше жизни праздной:
«Жизнь прожил, а ей не рад».

В миг падут земли оковы,
Снята скорбная печать —
И в лучах любви Небесной
Будем в Господе сиять!

Там, где время неподвластно,
Где не дышит пустота,
Жизнь нетленная прекрасна —
Неземная красота.

Так не плачь над прахом бренных,
Не зови ушедших вспять:
В мире, в Боге, в снах нетленных
Им уже не умирать!

- К Богу всё мое стремленье!
Вечность вторит мне в ответ:
Смерть есть к жизни приближенье —
К жизни той, где смерти нет!

Зачем повсюду войны на земле?
Зачем страданья, ссоры и вражда?
Зачем при свете дня живем во мгле?
Зачем есть боль и вечная вражда?

Зачем сердца окутаны тоской?
Зачем весь мир греховно поражён?
Зачем любовь становится игрой?
Зачем одетый — словно обнажён?

Тебя, Господь, к ответу призовём:
«Как в этом мире дальше жить — ответь!»
«Скорей, Бог, чего молчишь? Мы ждём!»
«Себе кто хочет нехорошее хотеть?»

Цитатой громкой эта фраза стала,
Как дети малые, обидевшись, кричат:
«Зачем ты, мама, в мир меня рожала?»
А Бог и мама смотрят и молчат…

Средь мук, где адский мрак объял,
Где страхом смерть меня сковала,
В своих молитвах к Богу я воззвал —
И мне Твоя звезда надежды засияла.

«О Господь, спаси!» — шептал Тебе,
Но Ты услышал тихий сердца крик.
Из бездны Ты меня поднял к Себе,
Явив мне Свой прекрасный лик.

Ты милостив: я был в тоске слепой,
Убрал из глаз моих потоки слёз,
Душе моей был возвращён покой,
За жизнь мою, Свою на крест вознёс.

Живу сейчас Твой нежный лик храня,
Ты для меня родителей родней.
Из смертной тени Ты извлёк меня:
Теперь мой путь в лучах любви Твоей.

Лишь в Боге я обрёл в душе покой,
Весна всегда, а ветер бури стих.
Живу в любви, обласканный Тобой,
Ты спас меня, и я среди живых...

«Всё будет хорошо», твержу я без отрады,
Как будто счастье будет в новом дне.
Но ветер скорби сносит все преграды,
А боль, как ржавчина, дырявит душу мне.

Я улыбаюсь, будто солнцу рада,
Шучу, смеюсь — ну чем не добрый знак?
Но в каждом смехе будет капля яда,
И в каждом слове будет тихий мрак.

«Всё будет хорошо» звучит как приговор,
Порвать готова криком эту пустоту.
Сама себе я выбрала позор,
Сама себе придумала мечту.

Так мне и надо — не роптать, не ждать,
Не верить в сказки, не искать вины.
Ведь проще притворяться и молчать,
А ночью спать, совсем не видя сны.

Когда я вдруг забудусь на мгновенье,
«Как ты?»— услышу я к себе вопрос.
Оставив в прошлом все обиды и сомненья,
«Всё будет хорошо», — отвечу им без слез.

Все дни несчастного печальны.
Он тенью бродит меж огней,
Как будто в мире изначально
Надежды нет и нет друзей.

Он тот, кто горечь пьёт до дна,
Живёт, как будто бы не жил.
В нём нет любви, он сам себя
Проблем забором окружил.

Его лицо — со скорбной миной,
Его душа — как старый дом.
Где не живут, а паутиной
Затянут каждый угол в нём.

Уходит счастье без возврата,
Как птица, та что гнёзд не вьёт.
Гримасой скорби мышца сжата,
В глазах — всегда немой упрёк.

Но где-то смех, огни, застолья,
Где сердце весело — там пир.
Там ночь — не бездна, а раздолье,
И каждый вдох — как светлый мир.

А как же он? Он вновь в пути.
В нём нет ни радости, ни сна.
Живёт — как будто бы не жил,
И смерть — как будто не страшна...

P.S. Прит 15:15: "Все дни несчастного печальны; а у кого сердце весело, у того всегда пир."

Одним даются крылья над обрывом,
Где горы храбрым песнь хвалы поют.
В объятьях неба и ветров порывов
Свободу крыльям в облаках найдут.

Летят вперёд, купаясь в солнца свете,
Парят, расправив крылья в вышине.
Пронзили облака и оседлали ветер —
Их крыльев взмахи — шёпот в тишине.

Другим даётся пендаль над обрывом:
Стояли долго — страх мешал идти.
Пинком их начат путь, а не души порывом,
Огонь в их пятках — нет его в груди.

Полет у них падением зовётся,
Их каждый вздох — как стон в упрёк судьбе.
В полёте жизни голос в крик сорвётся —
Других не жалко, жалость лишь к себе.

P.S.Одним даются крылья над обрывом,
Другим — волшебный пендаль выше пят.
И ощущенья разные, и перспективы,
Объединяет их одно — они летят...

Меня спросили: «В Бога веришь ты? Зачем?»
Ответом — мысли, в разуме созрели.
Что жизнь — свеча, что тает в пустоте,
Идёшь вперёд, но силы на пределе.

Не смерть, а дверь, куда стремится дух,
Не жизнь, а миг, где Бога слышать сложно.
Но стоит сердце в вечность распахнуть —
Поймёшь, что в жизни с Богом всё возможно.

Как лист, гонимый ветром в небесах,
Кружусь в вопросах сложных мирозданья.
Где в каждом вдохе, в грамме на весах —
Являют Бога мне Твои созданья.

Вся жизнь — не жизнь, а только отражение,
И пусть весь мир твердит: «Я прах и тлен».
И смерть — не смерть, а лишь одно приобретение.
Кто разумеет это, тот благословен!!!

Закончен бой, всё гладь да тишь,
Сижу тихонько я в окопе.
На бруствер смело лезет мышь,
Как блогер тот, что долго в топе.

Чего приперлась, мне скажи?
Когда стрельба — тебя не видно.
Ты проверяла блиндажи?
Ответь мне, серая: «Не стыдно?»

Опять прогрызен мой сухпай,
Нет в нём давно моих галет.
Вот штук бы двести вас поймать —
Я б накрутил себе котлет!

Проснусь опять в окопной нише…
Ты, мышка, мой вопрос услышь:
Как сделать из обычной мыши
В ночи летающую мышь?

Ответ я вижу очевидный:
Ты грызть гранату прекрати.
Она есть «фруктик» динамитный —
Рванёт — мышь в небо улетит!

Померкло быстро небо в час заката,
Песок скрипел устало под ногой.
Хотел я денег занять до зарплаты,
Когда мы вместе шли ко мне домой.

На мой вопрос ты не ответил сразу.
Сломал я словом в вечности покой.
Твоя небрежно брошенная фраза
Упала в сердце серой пеленой.

Я понял, что ушёл последний лучик,
Исчезло всё, что связывало нас.
Пришёл конец, потерян дружбы ключик,
Как будто между нами свет погас.

Ты, глядя на меня, вздохнул натужно,
Ответил мне не шатко и не валко:
«Когда тебе совсем ничто не нужно,
То для тебя тогда ничто не жалко».

Ты повернул назад и растворился,
В тумане ночь затерла все следы.
Лишь ветерок, что грустно удалился,
Прощальное принёс: «Домой… Иди…»

Вся наша жизнь — условно есть три дня:
ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА — их названье.
Закон от Бога данный — смысл бытия,
В благословенье, а быть может — в наказанье.

Я помню запах кофе на заре,
И шарф в шкафу, забытый на рассвете.
Как снег, растаяли следы все во дворе
В том месте, где ещё ВЧЕРА мы были дети.

В углу часы, как старый дряхлый дед,
Хрипят своё сквозь пыль воспоминаний,
Где смех детей ВЧЕРА звучал так много лет,
СЕГОДНЯ — только слышен шёпот расставаний.

В альбомах старых фото, как листы,
Желтеют временем от бесконечных снов.
Прошло ВЧЕРА, все сожжены мосты,
Всё скрыл осенний листопад веков.

О чём СЕГОДНЯ может нам сказать?
Оно к нам вопиёт в очередной тоске.
Бежим куда-то — нас уж не догнать,
Забыв, что жизнь всегда висит на волоске.

Бежим СЕГОДНЯ за ВЧЕРАшней тенью,
Надеясь встретить ЗАВТРАшний рассвет.
Без Бога ЗАВТРА будем преданы забвенью.
В СЕГОДНЯ — с Богом в каждом миге свет.

ВЧЕРА прошло — его ты не изменишь.
СЕГОДНЯ — то, что есть возможность изменить.
С себя сняв старое, вмиг новое оденешь,
Чтоб ЗАВТРА с Богом жизнь свою прожить…

Наступит час — придет смерть за тобою.
Она к мольбам твоим останется глуха,
Сознанье в миг накроет чёрной мглою.
К чему стремился, станет всё труха.

Ты в каждом месте, где искал ответа,
Увидишь образ, искажённый пустотой.
Твоя душа — лишь пар и шепот ветра,
Что стонет в бездне, созданной тобой.

Не жди, что время смоет эти раны —
Они пронзают жизнь, как ржавый гвоздь.
В свою судьбу вплетал узор желаний,
А бездна... Бездна сокрушает даже кость.

Когда рассветы больше не окрасят
Тот путь, где ты оставил в жизни след,
Лишь навсегда светильник твой погасят
Избравших тьму — отринет Божий свет.

Скажу одно, и с этим не поспоришь:
Примите мысль одну сейчас в себя:
Когда в греха ты бездну долго смотришь,
То помни — бездна смотрит и в тебя...

Обычный самый сельский парень
Вдруг осознал, что жил-грешил.
Был этой мыслью так ошпарен,
Что сразу в церковь поспешил.

«Простите, отче, я был грешен»,
С порога церкви он сказал.
«В посте, в молитвах был небрежен,
И службы в церкви пропускал».

Поп юношу окинул взглядом,
Взглянул на обувь и сказал:
«Зачем бубенчики на лапти
Свои ты лентой привязал?»

Ему в ответ: «Я это сделал,
Букашек чтобы не топтать.
В моих лаптях, в которых бегал,
От звона их смогли сбежать».

«Вот это да! — сказал священник. —
"Святой" пожаловал в притвор?
Не вор, не бийца, не мошенник…
Зачем ты в храм себя припёр?»

«Напомню, отче: то, что грешен,
Когда в ночи луна взошла,
Лежал в кровати безутешен —
Ко мне дочь барина пришла».

«Ну, этот грех ещё не к смерти.
Лишь тот из нас не согрешил, —
Священник юноше ответил. —
Кто не родился и не жил…

Ты «Отче наш» молитву знаешь?
Домой скорее поспеши.
На сон грядущий прочитаешь —
Иди и больше не греши».

«Простите, отче! Я с испуга
Ещё одно моё исповеданье:
Уехал барин, а его супруга
Со мной себе устроила свиданье».

Сурово тут священник молвил:
«Сто раз молитву соверши!
Ты много с ней себе позволил…
Ступай и больше не греши».

«Простите, отче…» шепчет парень.
«Ещё один есть смертный грех:
Когда уснули все, мой барин
Пришёл для низменных утех».

Сурово поп на то ему ответил:
«Ты юноша меня уже достал!
Ещё до исповеди это я приметил —
Не там бубенчики свои ты привязал…»

Сидела женщина, скучала,
Сквозняк в окошко задувал.
А за окном листва летела,
И ветер песню напевал.

В руках — забытое вязанье,
В глазах — далёкие мечты.
В них грусть очей очарованье,
В них свет небесной чистоты.

Сидела женщина, вздыхала,
О чём-то личном, дорогом,
В себе неспешно размышляя
О чём-то сложном и простом.

Сидела женщина, скучала,
Мечтой своей волнуя кровь,
А сердце в разум ей шептало:
«Любовь не умирает вновь».

И день за днём судьба вливала
В бокал давно ушедших лет.
Сидела женщина, скучала,
Являя в вечность свой секрет…

Всё может быть, всё в этой жизни может статься,
Забвенья ветер скроет все следы.
Сто тысяч раз хотел с тобой расстаться,
Но, как и прежде, рядом только ты.

В твоих глазах луч солнца отразился —
Любовь покрыла всё, излив свой нежный свет.
Твой дивный образ мне опять во сне явился,
Хотя уже прошло, наверное, тридцать лет.

Пусть время мчится, пряча дни, как листья,
Пусть мир меняется, и пусть летят года.
Любовь, что в сердце ручейком смогла излиться,
Осталась в нём навеки... Навсегда.